Информ-досье ко Дню российской науки в год 165-летия К.Э. Циолковского
День российской науки отмечается ежегодно 8 февраля. Праздник учрежден указом президента Российской Федерации от 7 июня 1999 года, «учитывая выдающуюся роль отечественной науки в развитии государства и общества, следуя историческим традициям и в ознаменование 275-летия со дня основания в России Академии наук».
Выдающуюся роль российской науки в жизни не только самой России, но и мира трудно переоценить: множество открытий в мировой науке было сделано именно российскими учеными. А такие имена как Михаил Васильевич Ломоносов, Иван Петрович Павлов, Дмитрий Иванович Менделеев, Константин Эдуардович Циолковский, Сергей Павлович Королев говорят сами за себя.
В 2022 году исполняется 165 лет основоположнику современной космонавтики Константину Эдуардовичу Циолковскому.
Константин Эдуардович Циолковский (1857-1935) – выдающийся исследователь, ученый-самоучка и изобретатель, основоположник теоретической и современной космонавтики. Обосновал использование ракет для полётов в космос, пришёл к выводу о необходимости использования «ракетных поездов» – прототипов многоступенчатых ракет. Основные научные труды относятся к аэронавтике, ракетодинамике и космонавтике
“Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить даром жизнь, продвинуть человечество хоть немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы. Но я надеюсь, что мои работы, может быть скоро, а может быть в далеком будущем дадут обществу горы хлеба и бездну могущества” — К. Э. Циолковский
1857 год. Счастливая семья только-только восстановленного в дворянских правах польского рода Циолковских. Все вокруг полны оптимизма: отец семейства Эдуард Игнатьевич доволен новой работой землемера и тем, что благодаря дворянскому имени его дети смогут получить образование и наконец-то “подняться”. Мать Мария Ивановна души не чает в новорожденном здоровом мальчике Косте и пророчит ему большое будущее. Все было идеально еще примерно 9 лет, Костя получал отличное семейное воспитание, он нормально рос и развивался. А еще он очень любил кататься на санках и не обращал внимание на тревожное мамино “Шапку надел?” из гостиной. Результат — тяжелая простуда, скарлатина и почти полная глухота на оба уха. На всю жизнь.
Тем временем, отец проницательным взором с самого детства разглядел в Косте недюжинные способности и интерес к науке. Он начал подыскивать подходящую гимназию.
О том, как проходила учеба, можно догадаться со слов самого Циолковского, который называл этот период “самым темным в своей жизни”. Учителей он практически не слышал, только шум на фоне, списывать не всегда получалось, да и ученики гимназии не особо ему помогали. Плюс ко всему слегла и умерла мама, которую он очень любил. А в гимназиях того времени особой терпимостью не отличались — не можешь учиться как все — тебе просто желают удачи, дают справку и отпускают на все четыре стороны. Костя продержался почти три года — не так уж и плохо для внезапно осиротевшего глухого парня.
Каждый удар оставлял вмятину на психике Циолковского. За эти годы он стал замкнутым, перестал доверять людям и ушел в себя. Но он не опустил руки. Он перечитал всю отцову библиотеку, соорудил из подручных материалов и палок астролябию, токарный станок и даже самодвижущийся локомотив. Пан Эдуард Игнатьевич посмотрел на все это и не согласился с учителями, посчитавшими Костю необучаемым. Он решил сделать еще одну попытку и отправил повзрослевшего сына прямиком в Москву.
В Москве у 16-летнего Кости тоже не пошло, он потерял отцовское письмо с рекомендациями, не поступил куда планировал, отчаявшись, снял комнату в квартирке у прачки и стал думать. Костя логично решил, что если знания не идут к нему в руки — он догонит их самостоятельно… И Костя отправился в библиотеку. Он питался хлебом и водой, существовал за чертой бедности, но право доступа в бесплатную библиотеку у него никто не отбирал. И он начал читать, увлеченно, уходя от реальности и накапливая в своей голове тонны информации.
В таком темпе он прожил три года. За это время Циолковский безвозвратно похудел и вдобавок к глухоте посадил зрение. Но все было не зря, из прочитанных книг он почерпнул знания, в которых он так остро нуждался, а в его голове уже начали формироваться мысли и идеи, которые прославят его, но не оставят в покое до самой смерти. Вообще его скорость восприятия информации невероятна. Без учителей, в компании книг и библиотекарей за 3 года почти с нуля он освоил программу гимназии и часть университетской программы. В 1876 отец позвал обратно — он уходил на пенсию и больше не мог содержать сына.
После Москвы было репетиторство в Вятке, переезд в Рязань и неопределенная ситуация — официального опыта работы нет, в руках — никому не интересная справка, а из имущества — только вера в светлое будущее.
А потом между ним и отцом произошло что-то очень страшное, такое, из-за чего они поссорились, разбежались и больше никогда не виделись вплоть до самой смерти Циолковского-старшего. Что именно стало причиной ссоры — тайна за семью печатями. Но у Константина Эдуардовича в любом случае был план Б. Он экстерном сдает экзамены на уездного учителя и уезжает работать в уездный городок Боровск.
Что из себя представлял Боровск? Это — столица русского старообрядчества, почти девять тысяч отборных верующих, три молельни разных конфессий.
“Нравы в Боровске были дикие, частенько на улицах царила кулачная расправа… устраивались лихие пьянки и вечеринки. Раскольники воевали с другими сектами”. — из воспоминаний дочери, Любови Константиновны
В Боровском училище Циолковский продолжал обучать детей с помощью авторских методик по типу «увидишь — поймешь». Запускал бумажные воздушные шары, проводил химические опыты, делал наглядные геометрические модели. А еще он использовал научные знания в самых нестандартных целях — катался на коньках, ловя ветер зонтиком, сконструировал сани на парусном приводе, короче делал все, чтобы честные консервативно-религиозные боровчане завидев его переходили на другую сторону улицы. Они прозвали его «Желябка» и искренне считали сумасшедшим, на что Константин Эдуардович только пожимал плечами.
Тем более в целом жилось ему неплохо. Циолковский нашел себе жену, «их бытие было скромное, но безбедное», а самое главное – наконец-то мог позволить себе заниматься тем, что тянуло его с начала жизни — настоящей наукой.
«В жене я не обманулся, дети были ангелы — как и жена» К. Э Циолковский
Его первая подлинно научная работа — “Теория газов”. Циолковский оформил все, как умел, и отправил на попутках в Петербург. Русское физико-химическое общество удивилось способностям ученого-самоучки, но его работу не опубликовали и вообще отнеслись к ней с легкой усмешкой. Разъяснил все Менделеев, с которым Циолковский изредка переписывался — кинетическую теорию газов, к которой Циолковский дошел своим умом, немножко разработали уже 25 лет назад. Неприятно, доступа к современным научным работам у Циолковского не было. Но неудачи никак не мешали его научной плодовитости.
Он писал о биологической механике, потом перешел на подробное описание лучеиспускания Солнца, физических эффектов и механике в “свободном пространстве” — по сути, в космосе, лишенном сил тяготения и прочих внешних воздействий. Научное сообщество улыбалось, хвалило, но работы Циолковского все равно не публиковали.
Следующая идея Циолковского — аэростат с металлической оболочкой. Металл гарантировал прочность, а летал бы он с помощью газов в системе сообщающихся сосудов. Весьма перспективная для своего времени идея, тогда весь мир буквально кайфовал от аэростатов, не за горами была и Первая мировая, когда военный престиж страны во многом измерялся количеством в ее авиапарке этих грациозных левиафанов. Питерские ученые работу оценили и все вычисления признали верными. Циолковский, осмелев, попросил 300 рублей на создание прототипа металлического дирижабля, но денег не выделили. Разработка была хоть и перспективная, но очень рискованная, а поводов доверять Циолковскому особо не было.
Не способствовал доверию и характер Циолковского, у которого было не самое простое детство-юность. Например, на предложения своих знакомых съездить в столицу и представить свои идеи влиятельным особам, которые смогли бы сыграть роль протеже юного изобретателя, тот отвечал решительным отказом. Позже Циолковский сам писал, мол “был дурак, но может оно и к лучшему”. А вот от предложений выступить перед Российским физико-химическим обществом с докладом по металлическому дирижаблю он отказываться не стал, правда, особых плодов это тоже не дало.
Хотя сам факт того, что его выслушали и приняли его идеи с относительной благосклонностью, уже говорит о многом. Никому не известный “дикий” самоучка из уездного городка выступал перед чистыми, обеспеченными и перспективными московскими специалистами. Были даже предложения пристроить куда-нибудь провинциальный самородок, но все как-то затихло.
В 1887 году, как раз в тот день, когда Циолковский вернулся из Москвы после своего доклада об аэростате загорается его дом. Погибает ВСЁ. Записи, дневники, чертежи, библиотека. Успели выкинуть из окна только швейную машинку. Очередной шок едва окончательно не сбивает с ног даже такого «закаленного» неудачами человека, как Циолковский.
Погоревав на пепелище, семья Циолковских (к тому моменту они нажили уже троих сыновей и дочь) переезжает.
В 1889 году разливается река Протва, его новый дом оказывается затоплен. Книги, записи, черновики — опять уничтожены. Но Циолковский начинает все сначала. Снова.
К 1892 за него, наконец-то, ходатайствуют знакомые в вышестоящем руководстве уездных училищ, и Циолковского переводят в Калугу. Семья ученого опять переезжает, попрощавшись с Боровском, буквально пропустившим их через огонь, воду и медные трубы.
В Калуге Циолковским жилось уже попроще, должности, которые занимал Константин Эдуардович были куда престижнее, да и имя в научном сообществе он себе наработать тоже успел. Он продолжал публиковаться, появились первые покровители.
У Циолковских родилось еще три ребенка, а Константин Эдуардович тем временем переживал постепенную научную эволюцию. От изучения газов и механики, которое привело его к идее металлического аэростата, он перешел к аэродинамике и проблеме полетов в принципе. На свободные деньги (которые, наконец, появились) построил “воздуходувку”, специальный аппарат, который позволял измерить аэродинамические свойства предметов.
Изучение аэродинамики снова приводит ученого к старому знакомому — космосу, на этот раз уже всерьез. Циолковский глядел на звездное небо и задавал себе вопросы, сотни вопросов, на которые потом сам же пытался дать ответ. В первую очередь он взялся за теорию о полетах в безвоздушных пространствах. Публикуются сначала “Грезы о земле и небе”, а потом и главный его труд, “Исследование мировых пространств реактивными приборами”. Эти статьи открыли целый цикл “космических” работ Циолковского, написанием которых, с перерывами, он занимался всю оставшуюся жизнь.
“… в качестве исследователя атмосферы предлагаю реактивный прибор, то есть род ракеты, но ракеты грандиозной и особенным образом устроенной.”
В то время ракеты уже давно были известны человечеству, даже были идеи воспользоваться ими для покорения космического пространства, однако это были очень робкие и неуверенные идеи. Например, наравне с ракетами, научным миром рассматривался и вариант с большой пушкой, которая выстреливала бы объекты в космос. Циолковский же первый подробно расписал, почему это невозможно. Кроме того, он подтвердил свои высказывания расчетами и схемами, он первым в мире назвал формулу топлива, максимально подходящую для космических ракет (водород + кислород), он подготовил рабочие чертежи вариантов “специальных реактивных устройств”, как для перевозки грузов, так и для транспортировки человека, причем вторая ракета планировалась уже с газовым рулем — специальной разработкой, которая позволяет маневрировать в космосе. В конечном итоге, благодаря этим научным работам родились “Союзы”, “Протоны” и даже “Фальконы” Илона Маска.
В далеком 1933 году, в том числе и по его расчетам, построят первую советскую ракету, а её главный конструктор Михаил Тихонравов в 1934 году встретился с Циолковским и передал ему информацию с испытаний. Это был первый и единственный случай, когда Циолковский увидел воплощение своих космических идей в жизнь.
В период с начала ХХ века и до самой своей смерти Циолковский успел написать о многих вещах. О сложностях и необходимости вывода на орбиту искусственных спутников Земли (при этом он смог сделать поразительно точные расчеты времени обращения спутника и необходимой для этого первой космической скорости), о работе в открытом космосе, о формировании орбитальных односоставных и модульных космических станций (“Мир” и “Салют” — это его задумки).
Каждая работа Циолковского — не просто сборник идей, а полноценные, хоть и теоретические, исследования, проведенные с помощью имевшихся тогда у науки материалов и подтвержденные позже опытным путем. Гагарин, вернувшись из своего первого космического полета говорил о практически абсолютной точности в описаниях Циолковским законов физики в невесомости. Сейчас это на практике сможет подтвердить любой космонавт, а Циолковский дошел до выводов, идей и чертежей исключительно умозрительным путем. Именно за эту научную проницательность его и считают гением.
Благодаря его работам был задан текущий вектор развития космических технологий, благодаря Циолковскому в космос летают именно ракеты и в том числе на кислородно-водородном топливе. На его идеях и расчетах (с соответствующими поправками) основывались, когда подготавливали к запуску первый искусственный спутник земли, когда отправляли человека в первый космический полет и когда производили приготовления к первому выходу человека в открытый космос. Он предсказал развитие космической отрасли практически до нашего времени, а в чем-то (межпланетные путешествия) даже ушел далеко вперед.
Но тогда, в самом начале ХХ века об этом еще никто не знал.
Его работы высоко оценивались, но богато Циолковские никогда не жили. Кроме того, судьба продолжала преподносить семье ученого несчастья. Сначала его дом затопило. Снова. Циолковские с помощью уже привычных манипуляций спасали все, что могли спасти, но существенная часть научных материалов снова была уничтожена. Потом, один за другим, в 1902 и в 1923 заканчивают жизнь самоубийством два его сына.
Тем временем, за окном разворачивалась борьба за власть и гражданская война. Победили красные. Циолковский, с его странными идеями, нетипичной религиозностью и глубоко травмированной психикой оказался ненужным новому ученому сообществу. Ему и его семье теперь грозила голодная смерть.
А потом за Циолковского всерьез взялись в ВЧК, но в этот раз (один из немногих за всю жизнь) ему крупно повезло — кто-то из партийных шишек (скорее сего речь идёт о начальнике особого отдела Московской ЧК Е. Г. Евдокимове) оказался знаком с его работами и ходатайствовал за освобождение ученого.
Совет Русского общества любителей мироведения принял Циолковского в свои ряды, тем самым обеспечивая ему пенсию и спасая от голода. Справедливости ради стоит сказать, что чуть позже его научные достижения все-таки признали и назначили пожизненную пенсию за заслуги перед мировой и отечественной наукой. В конечном итоге, он прожил при советской власти еще 15 лет, в ходе которых спокойно и уже без происшествий продолжал свои научные изыскания. Умер Константин Эдуардович Циолковский в 1935, его забрал неизлечимый рак желудка.
Создается впечатление, что судьба с самого детства нарочно, всеми силами ломала его, испытывая на прочность. Эти испытания Циолковский прошел. Глухой на оба уха, без официального образования, ученый-самоучка с множеством психологических травм и вечно уязвленный злым роком он, по сути, жил своими идеями и все, чего он добился — результат исключительно упорной, кропотливой работы и невероятной любви к науке.
Константин Циолковский вошел в историю как автор более 400 научных работ, “отец русской космонавтики” и один из самых выдающихся ученых ХХ века. Он посвятил свою жизнь любимому делу, до конца жизни оставался ученым и оставил после себя наследие, на фундаменте которого зиждется вся современная космонавтика.
Мероприятие подготовила: зав. сектором Е.Н. Гудкова
Размещение на блоге: зав. сектором Е.Н. Гудкова
